00/24: Interview

01/24: Yuri Avvakumov - MiSCeLLaNeouS

02/24: Ilya Utkin - melancholy

03/24: Igor Palmin - in PARTS

04/24: Yuri Palmin - ChertaNovo

Тусклый дневной свет может с одинаковой вероятностью перейти и в солнечный полдень, и в вечерние сумерки. Алые зори, полыхающие на окнах, с равным успехом толкуются как закат или восход. Бетонные скелеты построек выглядят одновременно и развалинами, и возводимым объектом. А пустующие дома то ли готовы к заселению, то ли только что покинуты жильцами. Если это и рай, то для архитектора. Поскольку начисто снимает неизбежные проблемы общения творца с публикой-потребителем. Публики попросту нет... "ЧертаНово" Пальмина абсолютно стерильно. Функциональная архитектура предстает самодостаточным "чистым искусством". Вдобавок в текучем мире Пальмина совершенно неизвестно, где будет поставлена точка - совершеннейший простор творящему духу.

Юлия Яковлева. ФОТОГРАФ ВЫСЕЛИЛ ЖИЛЬЦОВ ИЗ МНОГОЭТАЖЕК. Коммерсантъ. №118. 28 сентября 2000


Лето. Чертаново. Фотограф Пальмин. Сын фотографа Пальмина и снимает местный ландшафт. Глядя на пальминские снимки, как-то особенно живо представляешь ситуацию. Самая трепетная пора суток: горит восток зарею новой, элои пока не проснулись, морлоки уже попрятались. Фотограф поеживается от утреннего холодка и выжидает, покуда из кадра не уберется редкая одинокая фигура. Представляешь особенно живо, потому что в самом кадре - жилой дом, нечто вроде ЖЭКа, нечто вроде оранжереи - ни души. "Безлюдно" - слабо сказано. Мертво. Мертво, как потрескавшийся железобетон 70-х в Северном Чертанове.

Андрей Битов поделился раз наблюдением, что если на Ленинград сбросить нейтронную бомбу, то останется Петербург - а о Москве такого не скажешь. В представлении Пальмина физиономия по крайней мере одного московского района в этом случае мало бы изменилась. Жители уже словно отселены в бомбоубежища или вымерли, и продолжается жизнь после смерти. Солнце встает над  шелушащимся брежневским модернизмом. В "ЧертаНове" есть какие-то магически непонятные здания, внешним видом что-то жутко обещающие, но изнутри ощутимо пустые, символы ничего - сюрреалистическая геометрия, немного в духе Де Кирико. Этот пустотный канон пальминской серии - от съемок "жилого сектора", словно покинутого обитателями. И тут история архитектуры плавно переходит в историю фотографии. Пусть все было, может быть, не так, но невозможно уже отделаться от образа выжидающего фотографа Пальмина.

Добавляемая иногда в старых архитектурных чертежах для простоты представления о масштабе фигурка все оживляет, и распоследний архитектурный труп рядом с ней начнет дышать, корябиться и жить. Спустя четыреста лет фигурка прячется под вечер в бетон от темноты и районного хулиганства. А утром приходит архитектурный фотограф Пальмин.

Константин Агунович. ЮРИЙ ПАЛЬМИН "ЧЕРТАНОВО". Афиша. №20(40). 2 - 15 октября 2000


Более антиэстетичной архитектуры, чем советские блочные дома, казалось бы, не придумаешь. Однако Пальмин нашел в ней весьма достойный сюжет, не запланированный архитекторами. В Чертанове есть экспериментальный микрорайон. Именно он и заинтересовал Пальмина. Эти дома не похожи на стандартный московский спальный район. Уникальность проекта состоит в том, что он был задуман по  высшему европейскому разряду, с ориентацией на западный стандарт. В домах - двухуровневые квартиры. План застройки предусматривал стоянки, подземные гаражи, магазины и спортивные площадки. Учитывался и ландшафт. Да и внешне дома отличались явным "заграничным" силуэтом.

Спустя двадцать лет вся эта роскошь выглядит весьма ветхой. Стены потрескались, арматура проржавела. Четкие геометрические композиции оплыли от облепивших их застекленных балконов, гаражей и заборов. Но Юрий Пальмин снимает увядшую мечту советского человека о комфорте так, словно это последнее слово в архитектуре. В кадре подчеркиваются выигрышные фрагменты, удачные ракурсы, интересные пространственные решения. Оно и немудрено, ведь Пальмин постоянно сотрудничает с профессиональными архитектурными журналами и снимает свеженькие московские постройки.

Упаковка советских построек в современные российские обертки настраивает на меланхоличную иронию. Куратор выставок проекта "24" Юрий Аввакумов назвал Чертаново геометрической утопией, а сами фотографии - раем, из которого изгнаны обитатели. Определения почти исчерпывающие.

Между прочим, весь цикл выставок представляет археологический взгляд на архитектуру разных стилей и вообще на цивилизацию. Фотографии самого Аввакумова показывали древние руины, недостроенные дома или взаимное влияние архитектуры и природы в пейзаже. Меланхолические работы Уткина - сплошь развалины умирающей цивилизации, и не только в России. Изысканные композиции Пальмина-старшего представляли истрепанный временем модерн. А Пальмин-младший похоронил советскую мечту о счастливом архитектурном социализме с человеческим лицом.

Тихон Романов. ТРЕСНУВШИЙ РАЙ. Сегодня. 29 сентября 2000


Известный сотрудник многих профессиональных архитектурных журналов, постоянный фотограф нескольких московских зодчих Юрий Пальмин как-то летом решил поснимать Чертаново. И не думайте, ничего модного там не построили. Все как было и даже хуже. Вот это-то его и заинтересовало. В 70-е в Чертанове решили воздвигнуть социалистический рай, как на Западе и даже лучше. Самым достойным советским людям государство подарило район экспериментальной застройки. Они получили двухуровневые квартиры улучшенной планировки, усовершенствованную инфрастуктуру (подземные гаражи, спортплощадки и магазины). Рядовые "блочные" жители ходили вокруг и облизывались, а то и крыли потихоньку соседей крепким словом. Зависть точила сердца сограждан и разрушала общество. Но прошли годы…

Радуйтесь, дорогие обитатели хрущоб и стандартных шестнадцатиэтажек - сказка поблекла, обветшала и осыпалась. Утопия, как ей и положено, обернулась антиутопией. И щегольские геометрические композиции Пальмина, которые подошли бы для модного неоконструктивизма, только усугубляют катастрофу, постигшую Чертаново. Да, дома еще стоят, свет горит и есть горячая вода, но тление уже коснулось стен и грядут последние дни… Не удивительно, что в пальминском Чертанове нет ни одного живого человека.

Роза Мандель. ПАДЕНИЕ ЧЕРТАНОВА. Газета. Ru. 8 октября 2000


Снимать архитектуру очень трудно. И дело даже не в технических сложностях, которых, впрочем, тоже хватает: поймать свет (так, чтоб "не замыливалось"), найти ракурс (так, чтоб "не заваливалось"), выпростать дом из окружающей застройки, "убрать" людей, машины, провода... Но главная проблема, конечно, в том, что архитектура - это самое статичное из всех искусств, она не дает готового сюжета. Надо уметь заставить ее жить.

Есть, конечно, архитектура изначально фотогеничная: ар нуво, конструктивизм, вообще весь модернизм. Но советское зодчество второй половины ХХ века кажется в этом отношении совсем безнадежным. Конечно, как с майонезом "Кальве" можно съесть любую дрянь, так и эта архитектура оживает в нежном рассветном или, наоборот, томном закатном солнце. Но тем только маскирует свое убожество. Один голландец по этому поводу всерьез расстраивался: "Я в альбомах такую красоту видел, приехал - а смотреть нечего!"

Я спрашивал Игоря Пальмина, отца Юрия, знаменитого фотографа, "открывшего" для многих стиль модерн, имеет ли право фотограф делать архитектуру лучше. "Что значит "лучше"? - удивился он. - Были, конечно, мастера комплиментарных снимков, но вообще плохую архитектуру сделать хорошей нельзя". Однако тот же модерн кажется многим воплощенной пошлостью, а Пальмин-старший сумел увидеть в нем сугубо профессиональное достоинство - красоту детали. Так же и Юрий Пальмин сумел увидеть в домах Северного Чертанова красоту абстрактной геометрии.

Есть тут, конечно, и исторический момент. Архитектурные стили входят в моду на некоем противоречии с окружающей действительностью, с массовым вкусом. Когда вокруг был "совок" - солдатский, прямоугольный, антиэротичный, - любили модерн. Когда пошли перестройка и борьба с наследием тоталитаризма - полюбили сталинский классицизм. Когда стало принято любить Запад и презирать "нашу эру" (с ее парадами, барабанами, пионерскими кострами и каэспэшными песнями) - естественно, возникла нежность ко всему советскому, в том числе и архитектуре 60-70-х.

Да, она была так же утопична, как и архитектура прежних времен. Если модерн брался переустроить мир красотой через отдельно взятый дом, а сталинский ампир хотел построить в шеренгу каждый город, то тут был взят масштаб района. Но одушевление, романтический порыв, наивный идеализм - по чему все так тоскуют нынче - были точно такие же. И увидеть их (а в фотографии "увидеть" и "полюбить" это примерно одно и то же) было совершенно естественно. Нам всем, конечно, свойственно любить свой дом, помнить все его трещинки, но объяснить, за что любишь, - это надо уметь.

Юрию Пальмину это удалось великолепно.

Иван Езерский. ЮРИЙ ПАЛЬМИН. Итоги №41 10 октября 2000


В лермонтовском «Герое нашего времени» встречаются так называемые «антиромантические приемы» — упомянута, например, Чертова долина, получившая имя не от черта (как непременно предположит романтический герой), а от разделительной черты.

Московский район Северное Чертаново, детище последнего поколения советских архитектурных романтиков, можно, не боясь тавтологии, назвать чертовым местом, которому предначертано быть за чертой. Воздвигнутая в конце 70-х «геометрическая утопия» была задумана как город будущего: предполагались магазины на жилых этажах, инфраструктура в пределах одного дома, пролегающие преимущественно под землей автомагистрали. Так и раскинулись в чистом поле огромные узкоглазые дома-монстры, закрепив за собой славу непрестижного спального района.

Фотограф Юрий Пальмин, сын фотографа Игоря Пальмина, грамотно обращается с городской индустриальной эстетикой. Соблазн нагнать чернухи или уподобиться создателям клипов группы Laibach велик. Пальмин снимает минималистично, будто бы документально фиксирует холодные железобетонные нагромождения, меньше всего похожие на жилые дома. Не ищет изощренных ракурсов, не просит зрителя разгадывать авторские ассоциации. Просто в таких прямоугольных подворотнях тень — совершенно случайно! — всегда делит плоскость точно пополам, а в фасаде заброшенного универмага вдруг мелькнет насупленное мужское лицо.

Архитектура, которую препарирует объектив Пальмина, напоминает скорее инопланетные космические корабли, чем антропогенные конструкции. Чертаново, по Пальмину, изначально безлюдно: чувствуется, что фотограф не выгонял людей из кадра, не искал пустынные места, не снимал белье с балконов, — просто в этих декорациях, по определению, невозможно находиться живому существу. Кажется, оно само просится в ахроматическую гамму, а Пальмин делает цветные фото — и получается мертвей мертвого: трава вроде бы зеленая, но на вид синтетическая, как в компьютерной игре или офисной икебане. Вроде пунцовый закат, отраженный в витрине закрытой булочной, — а кажется, будто атомная катастрофа. Состояние затянувшегося конца света.

Снимки сделаны летом, но зрительно ощутимо, что солнце не греет, а железобетон источает холод. Кадр за кадром — и человек с камерой подводит тебя к страшному открытию, что ты живешь там, где жить, в принципе, невозможно, что ты тоже являешься давно атрофировавшейся частью этого чуждого, ненастоящего, параллельного мира.

Наталия Савоськина. ЧЕРТОВО ЧЕРТАНОВО. Новая газета. 22 октября 2000


Юрий Пальмин показал в проекте "24" серию "Чертаново", где московский спальный район выглядел макетом, сконструированным без всякого вдохновения и фантазии, только с неправильно понятым чувством долга. Этот набор геометрических тел теплоте человеческой жизни откровенно враждебен, что Пальмин-младший и констатирует без всякого пафоса.

Ольга Кабанова - КЛАССИКИ, МИНИМАЛИСТЫ И ИЛЛЮЗИОНИСТЫ , Известия, 26 октября 2000


(exhibition)

05/24: Boris Tombak - Gt ILLUSION

06/24: Alexander Ermolaev - FRAGMENTs 58/00

07/24: Sergey Leontiev - the TOWER

08/24: Igor Moukhin - MOSCOW light

09/24: Valery Orlov - ForbiddenCity

10/24: Oleg Smirnov - Hero_City

11/24: Michael Rozanov - FLYOVER

12/24: Anatoly Erin - v. GLAZOVO

13/24: Dmitry Konradt - Wells'n'Walls

14/24: Alexander Slyusarev - conSEQUENCES

15/24: Valery Sirovsky - Cathedral_City

16/24: Semyon Faibisovich - my WINDOWS

17/24: Richard Pare - Russian Constructivism: a Province

18/24: Evgeny Nesterov - FACTORY

19/24: Vladislav Efimov - On the Leninist Path

20/24: Katia Golitsyna - sideSTREET

21/24: Vladimir Kupriyanov - OUTLINES

22/24: Dennis Letbetter - MOSCOW/2

23/24: V. Nilin - W C

24/24: Carl de Keyzer - ZONA

25/24: Marina Tsurtsumia - the VAULT

26/24: Sergei Chilikov - difFERences

27/24: Natalie Jernovskaya - ACADEMY

28/24: Alexei Shulgin - MONTAGE

29/24: Andras Fekete - Establishing Shots

30/24: Vladimir Antoschenkov - MASONRY

31/24: Academy of Architecture - MARKhI

32/24: Igor Chepikov - Resort City

33/24: Alexey Naroditsky - MAR ino

34/24: Igor Lebedev - SPBaroque

35/24: Alexander Brodsky - unDeveloped

36/24: Alexander Djikia - Upper Point